Введите текст для поиска

Подписаться на рассылку новостей

СЕМЬЯ И РОЛИ ВЫЖИВАНИЯ: Козёл отпущения: Чтобы быть нужным, я должен быть ужасным или больным

Автор:
Фото аватара
Светлана Зарецкая
СЕМЬЯ И РОЛИ ВЫЖИВАНИЯ: Козёл отпущения: Чтобы быть нужным, я должен быть ужасным или больным

СЕМЬЯ И РОЛИ ВЫЖИВАНИЯ: Козёл отпущения: Чтобы быть нужным, я должен быть ужасным или больным

Если вдруг в группе людей появляется истерик – все невольно начинают на него смотреть. Когда хотя бы в отдалении замаячит Козел отпущения, он привлекает общее внимание. Это очень сильная фигура на человеческом поле! Его символ – кружок с минусом в середине, а его формирование — тяжелая история. Потому что Козел отпущения –  сильный и энергичный ребенок. Первое время он даже пытается быть Героем семьи. Но если один Герой в семье уже есть, второму до него не дотянуться, что бы он ни делал.

…Мальчик пошел в первый класс, и хор голосов твердит: да, конечно, он неплохо учится – но с Танечкой не сравнить! Танечка в пять лет книжку взяла в руки и с тех пор с ней не расстается, как в школу пошла, так у нее все время чистые тетрадки!

Естественно, это миф. Танечка – обычный ребенок, которого по десять раз заставляли переписывать, чтобы добиться идеального результата. Но миф уже сложился. Есть чем гордиться – она всегда чистенькая, вежливая, ничего не забывает. Как зайдешь на родительское собрание – приятно. А он, конечно, тоже ничего, но на Героя семьи не тянет.

И тогда оформляются следующие чувства. Я изо всех сил стараюсь что-то сделать, чтобы вы не ссорились, но на роль Героя семьи не гожусь! Значит, я буду искать другие пути, чтобы снять напряжение в семье. Двойка! До этого мама с папой друг на друга не смотрели, грохотали, выясняли отношения. А теперь обратили внимание. Вот, если бы ты раньше приходил с работы, у тебя не был бы сын двоечник! Как ты мог получить двойку? У нас никогда двоечников не было!

Если этот паттерн семья отталкивает, если семья не дисфункциональная, то при виде двойки они почешут в затылке и скажут: слушай, что-то не получается у него с этим предметом, может, репетитора нанять? Или нам с ним посидеть? Это нормальное решение вопроса.

Дисфункциональная семья начинает фокусироваться на его неуспехе. Постепенно ребенок чувствует, что его неуспех – это то, что объединяет семью. Козел отпущения может бить окна, поджигать школу, не приходить домой ночевать, плохо учиться. Возможны варианты – он может хорошо учиться, но хулиганить так, что мало не покажется. Или   грубить родителям. Как только у них назревает конфликт, ребенок каааак нагрубит маме. От этого забьется папа-Фанат: как ты смеешь матери грубить, я этого не допущу! И мама-Благодетель туда же – зачем ты на него кричишь!  И вот они уже опять муж и жена, они опять единая семья.

Двоечника, хулигана ведут к директору. Все собрались вокруг него: урок сорвал, двоек наполучал, туда не сходил, этого побил, посмотри, Иванов, Петров, Сидоров, что ты делаешь! А на лице человека вдруг появляется улыбка. Тогда ненависть в его адрес просто выплескивается: как, ты еще и улыбаешься? Он еще над нами издевается! А он улыбается еще шире. Козел отпущения – Герой семьи шиворот-навыворот – получил ту порцию негатива, которая ему нужна для ощущения своей нужности. Ему хорошо, ему классно. Он наконец-то в центре внимания и сплачивает людей – он нужен человечеству. Потому что сам по себе со своими тройками он никому не интересен. А вот когда он весь в негативе – мир разворачивается к нему. Геростраты – это Козлы отпущения. Великое искусство человека так искалечить свою жизнь, чтобы не было ни семьи, ни детей, ни работы – это Козел отпущения, доведенный до совершенства.

Схема формируется не только семейным равнодушием, а просто жизнью. Рождается ребенок, подрастает, начинает ходить в детский сад. В семь утра его будят, быстро одевают, быстро кормят, быстро доставляют, как чемодан, в садик или школу, ставят у порога, и говорят: главное, ничего не делай такого, что отвлекало бы меня от работы, а мы побежали. Вечером его оттуда забирают, быстро-быстро волокут домой, раздевают, умывают, кормят, быстро спрашивают, что у тебя было там, ты хорошо себя вел? Смотри телевизор и спать!

Ощущение, что может, я конечно, и нужный чемодан, раз они так меня носят туда-сюда, но содержимое чемодана их мало волнует. То, что внутри, им не очень интересно. Папа, пришедший с работы, спрашивает маму: «Ну как он сегодня?» — «Знаешь, ничего! Все нормально. Замечаний не было». – «Ну ладно, клади его спать!»

Есть несколько периодов формирования чемодана. Для начала хорошая, человеческая история, без кошмара. Мама ходит беременная, все останавливаются, улыбаются, спрашивают, какой месяц, не дают носить тяжелое. Родился. Все спрашивают: он у тебя пошел? Зубы прорезались? Какой большой – сколько он весит? То есть, в этот период все волей-неволей интересуются содержанием чемодана.

Потом резкий взрыв интереса перед школой – все открывают чемодан и начинают в него заглядывать: а что умеет? Умеет ли читать? Считать? Какую выбрать учительницу, чтобы она его не обижала, в какую школу устроить?

Следующее открывание чемодана происходит, когда надо что-то предпринимать: подростковый возраст, армия, институт. Все остальное время содержимое чемодана никому не интересно, не до того.

Но чемодан постепенно замечает, что когда у него не та температура тела или ноги не держат, или когда он ведет себя не так, как все, его спешно открывают и начинают рассматривать, что внутри. Причем, вся семья, включая бабушку и дедушку, и даже старшая сестра или брат принимают участие в этом действии.

Что с ним? Чем он заболел? Начинается формирование этой страшной роли: чтобы быть вам нужным – я должен быть или неуспешным, или больным.

 Когда мой сын учился в 5 классе, он подружился с мальчиком. У мальчика был старший брат, студент «физтеха», хронический отличник и звезда курса. Всю жизнь, за что бы он ни брался, все у него получалось. К тому моменту, когда через большой промежуток времени родился младший брат, старший был настоящим Героем семьи. Младший же рос поразительным ребенком. Это был милый, умный мальчик. Он с удовольствием  рассказывал: вот здесь у меня проколото ухо, потому что у меня двойное воспаление барабанной перепонки. Голову один раз долбили, а второй раз лечили, было так больно! Наверное, будут еще раз прокалывать! Еще у меня плохо с суставами.

 Он все время рассказывал, как ему было плохо, как ему было больно, и этим страшно гордился. Естественно, мама таскала его по врачам, все время находя новые технологии. Папа принимал участие. Старший брат с ним сидел и делал уроки. Однажды мальчик  позвонил, когда сына не было дома, и сказал мне радостным голосом: «Я тут в больнице лежу, я на мотоцикле врезался, у меня тяжелое сотрясение мозга и четыре шва».

 В больницу к нему не зарастала народная тропа! К нему шли родственники, одноклассники, соседи. Все привыкли: когда с Алешей что-то случается, всем надо о нем заботиться. Мальчик был неглупый, поступил в институт, но он продолжает болеть и сейчас. Это его привычный паттерн: я существую для вас, когда я болен.

 Тот же Козел отпущения слышится, когда какой-нибудь ваш знакомый, независимо от пола и возраста, иногда не древняя старушка, а вполне себе цветущий молодой человек, пытается вам рассказать, какая тяжелая операция ему предстоит, или какую он перенес, какой был наркоз, и что он  испытал и желательно с подробностями. И сколько раз руку ему ломали, потому что она неправильно срослась.

 Вас не просят говорить: как хорошо, что все кончилось, выглядите вы хорошо и цвет лица у вас прекрасный! Видно, как обижается человек. От вас на самом деле хотят услышать совсем другое: какой ужас! Два раза руку ломали! Да на вас лица нет! Правильно сказать: ты нездоровый, несчастный, много испытавший человек.

 Козел приходит на терапию радостный и не скрывает, что и как делает. Мама говорит: вот, двойки получает! А он добавляет: ты еще не рассказала, что я окно разбил и подрался. А вчера еще природоведение сорвал, ты забыла?

 Члены дисфункциональной семьи рассказывают о нем так: это такой ужас, это наше мучение, это наш крест. Он не дает нам жить нормальной жизнью. Мы не знаем, что с ним делать. А школа в ответ: нет, это наш ужас, вы уж что-нибудь сделайте, это мы несем этот крест на себе, потому что мы все время им занимаемся. Это кошмар!

 Посмотрите, какая здесь мощная фокусировка! Здесь очень много закрытого, здесь давление: я все-время что-то делаю, причем хорошее, большое дело – я вас объединяю.

 Человек привык брать только негатив. Он не берет позитив, он не умеет. Когда его хвалят, он только усиливает негатив, делает «назло». Он как бы отбивает эти мячи. И его медленно, медленно надо учить принимать позитив. С Козлом отпущения ни в коем случае нельзя работать общими словами. «Какой ты, Вася, молодец, ты у нас такой сильный, красивый, здоровый». К нему это не имеет никакого отношения. Для Козла очень важно позитивное маркирование повседневных маленьких реальных достижений. Немножко сумел – действительно, сумел, достиг результатов! – вот и молодец. У тебя это получилось – здорово! Это ты смог – хорошо, спасибо!

 …Малыш в третьем классе держал всю школу под напряжением, срывал все уроки. Не то, что он плохо учился – он вообще не учился! А поскольку школа демократическая, вокруг него все крутились колесом, включая директора, и все ему что-то объясняли.  Говорили ему: что же ты делаешь, негодяй! Что ж ты такую хорошую учительницу доводишь до нервного срыва, что же ты не учишь математику? Он от этого только еще больше входил в роль. Когда мы стали работать, из-под роли появился сжатый и жутко несчастный человечек. И вдруг он спрашивает: а если я не буду срывать уроки и учиться, что они будут делать? Ощущение, что он держит Вселенную, у него было очень мощным. Он помогал детям в классе, чтобы они не уставали на уроке, и между ними и учителем не было напряжения. Он помогал у себя в семье, потому что мама, Потерянный ребенок, все время норовила спрятаться в коробочку, а папа, Герой семьи, спасал мир, и мама с папой имели шанс никогда не встретиться в пространстве своей квартиры. А пока у них был Козел отпущения, они встречались регулярно. Герой семьи кричал маме: ты бы вылезла из своей коробочки и занялась бы сыном! А она ему отвечала: ты бы с работы когда-нибудь пораньше приходил и с сыном что-нибудь сделал бы. И у них было о чем поговорить, они жили семейной полноценной жизнью.

 Последовала почти годовая работа, хотя обычно в этом возрасте работа с ролями выживания занимает 4-5 сессий. Нужно было медленно-медленно учить человека предъявлять себя успешным. Потому что это страшное чувство: когда я предъявляюсь нормальным, сообразительным, я остаюсь один.

Из Козлов отпущения редко получаются наркоманы. Но он может начать пить или колоться, чтобы все собрались вокруг. Мальчик попал в какую-то компанию, ему 14 лет, у родителей просто голова кругом идет от его рассказов о том, как он курит траву. Его надо контролировать каждый день, каждую ночь. Главная проблема семьи – давать ли ему мобильник, а вдруг он будет звонить наркоманам, или не давать ему мобильник, но тогда мы ему из дома позвонить не сможем. Всем надо об этом думать: сестре, папе! В школе он рассказывает детям о траве и наркотиках, родителей уже вызывали, хотя это полное вранье, он не распространяет наркотики, но он успел и там сфокусировать на себе внимание окружающих.

Ситуация крайне сложная, потому что очень трудно отлепить от него маму-Благодетеля с ее постоянной тревогой в глазах, и постоянным вопросом: «Что ты еще сделаешь, чтобы я могла на тебя смотреть и тобой заниматься?»  Работаем с папой. И вдруг на терапии папа сказал очень страшную вещь: «Понимаете, мне его все время хочется похвалить, с собой куда-нибудь взять, поехать куда-нибудь отдыхать, но она же не позволяет, она же говорит, что он плохой. Что если его поощрять, то он совсем распустится!». Сейчас папа потихонечку поощряет сына, выстраивает отношения, мама затихла. Что будет дальше – не знаю. Потому что поведение семьи в таких случаях тоже очень специфическое. Они сами нуждаются в этой роли, и они делают все, чтобы ее сохранить.

Ребенок все время норовит с шумом войти в историю школы. Что же родители? Они оглядываются по сторонам, находят самую престижную школу, желательно с двумя иностранными языками, и именно туда суют Козла отпущения. Они не могут махнуть рукой и дать ему возможность хоть немножко осмотреться и что-то для себя решить, они все время фокусируют, усиливают ситуацию. Поэтому первый совет родителям – заняться собственными делами и научиться выдыхать. Ребенок, подражая им, тоже начнет выдыхать. И второе – попытаться безоценочно найти что-нибудь хорошее в этом ребенке.

…Молодой человек учился в очень сложном колледже, много месяцев сидел над дипломом, но заболел перед защитой. Козлам отпущения свойственно испортить достижение любым путем. Он напьется перед собеседованием, поссорится с сотрудником кадровой службы. То есть, любым путем так повернет ситуацию, чтобы получить неуспех. Еще и поделится потом со смехом этой историей. А история несмешная, потому что внутри него живой человек, ему хочется позитива, ему хочется распрямиться и вздохнуть. Поэтому душа Козла отпущения все больше и больше съеживается, и все сложнее поверить, что можно по-другому. И из мажорного мальчика, который на радость всем срывает уроки, вырастает сломанный неудачник, который сигналит миру о своем жалком проигрыше.

Его предъявление может быть ликующим или трагическим. Но и в том и в другом случае слышится интонация удовлетворения. Козел отпущения с удовольствием говорит: то, что происходит – это моя вина. Как и Благодетель, Козел отпущения не берет на себя ответственность за свою жизнь.

Поэтому очень важно осуществить перевод: это не твоя вина, это твоя ответственность. Ты отвечаешь за то, как ты учишься, за свое здоровье. Это не плохо и не хорошо – это просто твое дело.

Ребенку, который начинает увлекаться этой ролью, медленно, медленно делегируйте ответственность за самого себя. Я отвечаю перед собой за свой образ жизни. Это медленное растворение паттерна «я делаю все, чтобы быть виноватым, и чтобы вы все отвечали за то, что со мной происходит».

Пока мама уделяет ребенку внимание только тогда, когда он не делает уроки, складывается паттерн, что неделание уроков – это то, что нужно, чтобы мама со мной общалась. Попробуйте говорить о чем-то другом, кроме его школьных успехов. Поезжайте отдыхать, посмотрите кино – не включая успехи в постоянное общение. Уроки на самом деле – это первая в жизни человека тренировка реальной ответственности за свою жизнь, за себя. Можно помогать, но вмешиваться в это неправильно.

Внутренние границы у людей с этой ролью очень проницаемы. Козлы отпущения очень мало знают о том, что происходит внутри других людей, об их  подлинных чувствах. Они так заняты собой, они берут, берут, но не умеют давать свои чувства, не умеют обмениваться.

Сами же они только и занимаются тем, чтобы их границы нарушали, решали их  проблемы, замечали, какие они слабые, больные, несчастные, плохие. К их границам просто паломничество! Как говорил маленький формирующийся козлик отпущения в три года: я плохой, выброси меня в форточку и вынеси на помойку. Когда ему исполнилось 18 лет, он разбил такую дорогую чужую машину, что маме пришлось продать квартиру, чтобы выплатить ее стоимость. Все внимание – сюда! Я не живу своей жизнью, а живу ради вас, чтобы доказать вам всей своей жизнью, что вы неправы. Или доказать вам всей своей жизнью, что вы правы. И то, и другое – полная зависимость от своей семьи.

А на противоположном полюсе – человек, которого вообще не слышно. Это тихий  Потерянный ребенок.

СЕМЬЯ И РОЛИ ВЫЖИВАНИЯ: ГЕРОЙ СЕМЬИ: «Я ОТВЕЧАЮ ЗА ВСЕ!»